«Наш главный враг». Как Сталин внедрял представления о вражде СССР и США

12.09.2024, 17:38 ru.krymr.com

Антиамериканская риторика Кремля почти напрямую наследует сталинской пропаганде 1930-50-х годов, отмечает историк Александр Гогун в статье на Радио Свобода.

Нынешняя война против Украины ведется агрессором под лозунгами борьбы с поползновениями США, а Киев изображается как исполнитель воли Вашингтона. Антиамериканские ноты стали появляться в идеологии российских властей уже на рубеже ХХ и XXI века, а Мюнхенская речь Путина 2007 года стала отмашкой для того, чтобы кремлевская пропаганда начала сравнивать США с Третьим рейхом. Нынешние власти в Кремле многими публицистами рисуются как продолжатели традиционного российского экспансионизма, что по меньшей мере неточно. Как общественному мнению Российской империи, так и ее властям в XVIII-XX веках не была присуща американофобия. Хрестоматийным примером является в этом случае судьба Аляски, продажа которой была бы невозможна, воспринимайся тогда Соединенные Штаты как даже не враг, а всего лишь соперник России. Именно СССР сделал покорение или даже уничтожение США своего рода сверхзадачей, и ключевую роль в этом сыграл Сталин. Его наследники поддерживали и раздували разнообразные формы антиамериканского экстремизма.

Для того, чтобы ответить на вопрос, когда Сталин начал готовить нападение на США, следует процитировать его почти забытую статью «Два лагеря». Речь в ней идет не о красной каторге, как можно подумать по названию, а о международных отношениях. Показательно, что в перечне внешних врагов советской власти американцам отведено почётное первое место: «Там, в их лагере, Америка и Англия, Франция и Япония с их капиталами, средствами вооружения, испытанными агентами, опытными администраторами. Здесь, в нашем лагере, Советская Россия с... советскими республиками, с нарастающей пролетарской революцией в странах Европы... Борьба этих двух лагерей составляет ось всей современной жизни, она наполняет все содержание нынешней внутренней и внешней политики деятелей старого и нового мира. (...) На два непримиримых лагеря раскололся мир: лагерь империализма и лагерь социализма».

Замысел – не только начало любой подготовки, но в большинстве случаев и её самая важная часть. Те читатели, которые решили, что текст описывает положение середины ХХ века, не одиноки. Даже отдельные современные исследователи Холодной войны относят появление постулата о двух лагерях к периоду после Второй мировой. В действительности эта статья появилась в газете «Известия» 22 февраля 1919 года.

Более того, ярые тексты против США Сталин писал и до Октябрьской революции. Упомянем в связи с этим, например, статью августа 1917 года «Американские миллиарды», в которой он бичевал тогдашнее умеренно левое Временное правительство России. Его заокеанские покровители предстают в этом материале главным препятствием для большевиков на пути к власти в Петрограде, да и для их европейских побратимов: «Американская империалистическая буржуазия, финансирующая коалицию русской империалистической буржуазии (Милюков!), военщины (Керенский!) и мелкобуржуазных верхов, лакейски услужающих «живым силам» России (Церетели!) – вот она, картина нынешнего положения. (...) В момент, когда русская революция напрягает силы для отстаивания своих завоеваний, а империализм старается добить ее, – американский капитал снабжает миллиардами коалицию Керенского – Милюкова – Церетели для того, чтобы, обуздав вконец русскую революцию, подорвать разрастающееся на Западе революционное движение».

Золото германского генштаба для большевиков в тех условиях оказалось действеннее американских кредитов для демократов. Коммунисты взяли власть, и Сталин начал медленное продвижение к лидерству. Стратегическая международная цель оставалась неизменной. Поэтому приведенные выше бинарные категории – как сказали бы сейчас, лексика Холодной войны – были отнюдь не разовым публицистическим приёмом, навеянным романтикой Гражданской войны или случайным порывом молодого экстремистского движения, дорвавшегося до власти. Сталин охотно использовал эту чёрно-белую картину в открытых выступлениях и статьях и в дальнейшие восемь с половиной лет.

Два лагеря появились, например, в его докладе 6 июля 1921 года в Тбилиси о задачах коммунизма в Закавказье. А в речи на Х всероссийском съезде советов, посвящённом созданию СССР, Сталин, уже подобравшийся к верховной власти в стране, не только употребил эту манихейскую схему, но и предлагал лекарство от названных бед: «В лагере капитализма мы имеем империалистические войны, национальную рознь, угнетение, колониальное рабство и шовинизм. (...) Новое союзное государство послужит новым решительным шагом по пути к объединению трудящихся всего мира в Мировую Советскую Социалистическую Республику». После этих слов стенограмма зафиксировала продолжительные аплодисменты делегатов и их пение «Интернационала».

После смерти Ленина Сталин объявил Ленинский призыв в партию – набор в меру ретивых, весьма исполнительных и властолюбивых служак. Именно эти приспособленцы должны были проводить для него преобразования в стране на должностях низового и среднего уровня в конце 1920 – начале 1930-х годов, а затем заменить наверху старых большевиков, которые совершили Октябрьскую революцию и выиграли Гражданскую войну, и далее вести СССР к внешнеполитическим свершениям. Для «новобранцев» Сталин прочел курс лекций «Об основах ленинизма» в Свердловском университете, опубликованный в «Правде» весной 1924 года, а затем изданный брошюрой, которую вождь предварил надписью: «Ленинскому призыву посвящаю».

Советолог Михаил Восленский полагал, что этой работой новый лидер выразил претензию на роль главного толкователя теоретических взглядов усопшего вождя, но на самом деле эта брошюра была и установкой для новобранцев на годы работы вперед. Среди прочего он упомянул допущение Маркса о том, что в США и Британии демократия может мирно переродиться в социализм, но заявил, что этот тезис устарел, и внятно намекнул, что и эти страны следует перевоспитывать по-ленински, то есть, надо полагать, с помощью концлагерей и массовых расстрелов: «Диктатура пролетариата... может возникнуть лишь в результате слома буржуазной государственной машины, буржуазной армии, буржуазного чиновничьего аппарата, буржуазной полиции. (...) «Теперь, – говорит Ленин, ... это ограничение Маркса отпадает. И Англия и Америка... скатились вполне в общеевропейское грязное, кровавое болото бюрократически-военных учреждений, все себе подчиняющих, все собой подавляющих. Теперь и в Англии, и в Америке «предварительным условием всякой действительно народной революции» является ломка, разрушение... «государственной машины». Вскоре он повторил эту мысль.

Одной из основных политических концепций, вызывавших неприкрытое раздражение Сталина, являлся «лживый, фальшивый, буржуазно-демократический пацифизм». И в статье «К международному положению» в сентябре 1924 года он обвинил в измене делу рабочего класса «социал-демократических героев пацифизма», вина которых состояла в том, что они поддерживали сложившийся миропорядок следующей аргументацией: «Нет больше борьбы между Францией и Англией, между Америкой и Англией, между Германией и Антантой, конец войне, теперь можно будет кончить дело всеобщим миром во главе с Америкой...». С августа 1924 года, по словам и, вероятно, искреннему мнению Сталина, даже в самой Европе ведущие державы утратили самостоятельную роль – «...вместо гегемонии Франции получилась гегемония Америки», поскольку созванная в Лондоне по вопросам германских репараций конференция стран Антанты «...признала гегемонию Америки».

Между СССР и США не было дипломатических отношений, и вождь позволил себе хамский выпад в адрес нового «мирового гегемона». Причем, как и в ряде других случаев, в своих ярлыках он совместил сложносочетаемое, показав настоящие чудеса вербальной эквилибристики: «На днях министр иностранных дел Америки, «пацифист» и колчаковец [Чарльз Эванс] Юз (правильнее Хьюз – РС), издал черносотенную декларацию против Советского Союза. (...) Но едва ли можно сомневаться в том, что черносотенно-пацифистская декларация Юза послужит лишь к дальнейшему усилению влияния и авторитета Советского Союза среди трудящихся масс всего мира».

17 декабря 1924 года картина биполярного мира появилась и в публикации Сталина об Октябрьском перевороте и тактике русских коммунистов, причём в разделе с красноречивым названием «Октябрьская революция, как начало и предпосылка мировой революции». Да и весной следующего года он напомнил в докладе столичным коммунистам о противнике №1, после чего этот текст прочитала вся страна в газете «Правда»: «Кто кого – в этом вся суть. (...) Потому что мир раскололся на два лагеря – на лагерь капитализма, во главе с англо-американским капиталом, и лагерь социализма, во главе с Советским Союзом».

Спустя несколько месяцев в политическом отчете XIV съезду ВКП(б) вождь вновь использовал образ двух лагерей, что определяло смысл существования СССР, который он назвал ни много ни мало как «лагерем борьбы против империализма». И возглавляла этот альянс капиталистов не Британия, которая тогда с её колониями и доминионами представляла собой самое крупное и населённое государство Земли: «...Центр финансовой эксплуатации всего мира из Европы переместился в Америку. (...) Центром финансовой эксплуатации мира являются, главным образом, Соединенные Штаты Северной Америки». По словам Сталина, Вашингтон закабалил Европу, которая поэтому «вынуждена повысить налоговое бремя населения, ухудшить положение рабочих». Таким образом, на планете выстроилось нечто вроде иерархии зла, на вершине которой красовались дельцы с Уолл-Стрит и их наймиты в Белом доме: «Европейские страны, продолжая эксплуатировать свои колонии, сами попали теперь в финансовое подчинение Америке, ввиду чего, в свою очередь, эксплуатируются и будут эксплуатироваться Америкой».

Как отмечал филолог Михаил Вайскопф, аргументация Сталина в публичных речах часто строилась на скрытых тавтологиях, что давало эффект «одуряющего вдалбливания». Так и в этом отчёте он привёл ту же мысль в пятый раз: «Теперь основными финансовыми эксплуа