Из России: «Подсчитать всех рабов невозможно»
В российской Адыгее из трудового рабства на днях освобожден житель Самарской области. Подобные случаи не редкость для Северного Кавказа и юга России. Всего в стране почти два миллиона человек находятся в рабстве – это данные международной правозащитной группы Walk Free, которая борется с данной проблемой. Сайт Кавказ.Реалии разбирался, как ситуация в регионе изменилась за полтора года полномасштабной войны против Украины. По всей России есть регионы, крупные города, где много строек, много рабочих мест, но чаще всего случаи трудового рабства встречаются именно в регионах юга и Северного Кавказа, подтверждает Алексей Никитин, координатор волонтерского движения "Альтернатива", которое уже более 12 лет занимается освобождением людей. "Абсолютно весь Северный Кавказ, как сельскохозяйственный регион, как регион с преимущественно теневой экономикой, имеет процент трудового рабства выше среднего. Не лучше ситуация и на юге России, где развито фермерство и идут большие стройки. Грубо говоря, депрессивная Курганская область, где нет работы совсем, будет иметь гораздо меньше случаев рабства. В Дагестане же, уже в аэропорту Махачкалы, вы видите кирпичные заводы, где используется рабский труд, откуда мы неоднократно вызволяли людей", – поясняет Никитин. Трудовое рабство является самой частой формой принудительного труда в России, на втором месте – секс-рабство, на третьем находится "нищенская мафия", перечисляет Олег Мельников, один из руководителей "Альтернативы". По его словам, схема попадания в эти группы примерно одинаковая: всем обещают хорошую, высокооплачиваемую работу или же вывозят обманом. Любое ухудшение экономической ситуации, будь то пандемия или война, ведет к увеличению случаев невольничьего труда. Однако, несмотря на то что число обращений увеличивается каждый год, привести какую-либо точную статистику очень сложно, продолжает Никитин. Попавшие в рабство живут и работают в изолированных местах, их общение с людьми происходит под строгим надзором. "Подсчитать всех рабов невозможно. Это как со случаями семейного насилия – неизвестно, что происходит за закрытыми дверьми, и далеко не у всех есть возможность сбежать или обратиться за помощью. Это же не крупные банды наркоторговцев, все гораздо банальнее. Нам известны случаи, когда фермер брал в рабство случайного попутчика на машине. То есть за минуту до этого он вообще ничего не планировал, просто кто-то ему под руку попался. И все! Кто об этом узнает?" – объясняет собеседник. Часто в трудовое рабство попадают жители глубинки, которые ищут заработок в больших городах. Типична история 57-летнего Сергея Бусыгина, которого в мае вызволили с кирпичного завода под Каспийском в Дагестане. Бусыгин оказался здесь семь лет назад, когда на вокзале в Москве ему предложили работу с хорошими условиями. По словам мужчины, у него сразу отобрали все документы, заявив, что теперь он должен отработать "потраченное на доставку в Дагестан". Деньги ему не выплачивали, регулярно избивали и угрожали связями в правоохранительных органах в случае побега. Бусыгин получил обморожение, из-за которого ему ампутировали пальцы ног. "Сейчас Сергей в полной безопасности, с ним все хорошо. После того как процесс восстановления документов будет завершен, мы поместим Сергея в приют, где он сможет пробыть столько времени, сколько ему понадобится для полного восстановления", – на условиях анонимности рассказал волонтер "Альтернативы" на Северном Кавказе. У 44-летнего уроженца Алтайского края Виктора Рыжкова похожая история: на площади трех вокзалов в Москве его завербовали на работу в Дагестан, посулив хорошие условия и высокую зарплату. Как только мужчина оказался на заводе, у него забрали документы, пригрозили физической расправой и связями с силовиками. Рыжков смог связаться с родственниками, с помощью волонтеров его удалось освободить. В трудовом рабстве он пробыл около двух недель. Как заявляет Никитин, несмотря на то что за последние два года в Дагестане закрылось несколько кирпичных заводов, проблема рабства в республике не решена. "Все эти заводы де-юре закрывали за неуплату налогов или из-за ухудшения экологической обстановки, но де-факто это происходило из-за скандалов, связанных именно с рабством. На какое-то время стало потише. А теперь заявки по случаю эксплуатации людей на кирпичных заводах снова участились. Есть немало владельцев хозяйств и фабрик, которые готовы использовать рабский труд в лучшем случае за бутылку водки, а в худшем – избивая и запугивая [своих жертв]", – говорит координатор "Альтернативы". Причины роста случаев принудительного труда в движении связывают с ухудшением экономического положения в стране, отсутствием возможностей нормального трудоустройства в провинции, а также нежеланием владельцев ферм, строек, заводов оформлять работников в соответствии с Трудовым кодексом. Потерявшему на вокзале в Москве деньги и документы Мухамету Худайбердину, приехавшему из Оренбургской области, предложили подзаработать на животноводческом комплексе в Ставропольском крае, но в итоге он оказался в Дагестане, где за два года работы в теплицах и на стройках ему в общей сложности заплатили 30 тысяч рублей. На одной из работ Худайбердин познакомился с Михаилом Гиской, бывшим воспитанником детского дома из Тюменской области. Он тоже был "завербован" на вокзале в Москве и оказался в Дагестане, где строил дома для отдыхающих на берегу Каспийского моря. В июне 2023 года Худайбердин и Гиска были освобождены. По мнению северокавказского волонтера "Альтернативы", все истории попадания в трудовую зависимость похожи одна на другую, особого различия между регионами не наблюдается. "Жители провинции, которые приехали в большой город искать работу, уже на вокзале становятся потенциальными жертвами. Там работает специальная группа, которую мы называем "вербовщиками". У них есть заказ от владельцев ферм, строек, заводов из других регионов. Например, надо пять человек на ферму в Чечне – их находят и доставляют "заказчику". По прибытии "хозяин" платит за каждого работника от пяти до десяти тысяч рублей", – объясняет волонтер. Проведший три года в трудовом рабстве в Чечне 43-летний уроженец Узбекистана Алексей Самарин рассказал, что в 2020 году некий Александр Устинов, представившийся сотрудником ФСБ, предложил ему работу на животноводческой ферме, пообещав полное содержание и зарплату в 10 тысяч рублей в месяц. Деньги, по словам Самарина, он ни разу не получал, а кормили его раз в день. Дважды в месяц и только по громкой связи ему давали общаться с родственниками. В одном из телефонных разговоров Самарину все же удалось сообщить сестре о своем бедственном положении, в итоге мужчине удалось бежать. Заявления Алексея Самарина о предположительной связи рабовладельца с сотрудником ФСБ официально подтвердить невозможно. Однако это не единственный случай, когда освобожденные от принудительных работ обвиняют силовиков в причастности к организации трудового рабства. Например, в феврале 2023 года сбежавшие после принудительного труда обвинили полицейских в передаче их на ставропольскую ферму. Как рассказал 34-летний Дмитрий Зелин, на автовокзале Ставрополя к нему подошли полицейские и стали расспрашивать о наличии работы и денег, затем предложили выбор: либо ехать на работу, либо отправиться в полицейский участок. Так Зелин попал на ферму, где ему сообщили о необходимости "отработать долг", не назвав сумму. У 33-летнего Алексея Николайчика похожая история: он приехал в Ставрополь в поисках работы, за нахождение в состоянии опьянения был задержан и доставлен в отдел полиции, после чего дежурные передали его владельцам загона с овцами в районе села Грачевка. Никитин назвал этот случай первым в практике "Альтернативы", когда сотрудники полиции "действуют как обычные вербовщики". "Доказать "куплю-продажу" или "владение человеком" сложно, многих удерживают с помощью угроз и долговой кабалы. Люди не верят, что кто-то действительно расследует подобные преступления, и не обращаются в органы власти. Дела о трудовом рабстве возбуждают только в самых вопиющих случаях", – поясняет собеседник. Не помогает в борьбе с эксплуатацией людей и стереотипное мышление общества, которое не воспринимает использование труда без оплаты как рабство. По мнению Никитина, существует шаблон: если человек попал в сложную ситуацию и оказался на улице, его можно спокойно использовать и ничего не платить. "И даже слушать не будут, что человек не хочет работать бесплатно или за кусок хлеба, стакан водки. Многие не воспринимают это как рабство, фермер же подобрал его под забором – считай, спас, а не поработил", – комментирует представитель "Альтернативы". Согласно действующему законодательству России, принудительный труд – наряду с торговлей людьми и подневольным состоянием – приравнивается к современному рабству и является тяжким преступлением, которое подпадает под статьи Уголовного кодекса: 126 "Похищение человека", 127 "Незаконное лишение свободы", 127.1 "Торговля людьми" и 127.2 "Использование рабского труда". По мнению дагестанского юриста, пожелавшего сохранить анонимность, уголовных дел по статье 127.2 заводится крайне мало. "Процесс сбора доказательной базы по использованию рабского труда очень сложен, следователи не хотят заниматься такими специфическими делами, и все заканчивается на первом же вопросе: "Могли уйти, почему не ушли?" Физическое удержание, насилие – это как-то можно освидетельствовать экспертизой, но в большинстве случаев "рабовладельцы" используют психологические способы удержания: угрозы, конфискацию документов, долговую кабалу. В таких случаях доказывать состав преступления и разбираться в деле в разы сложнее, чем при снятии побоев", – поясняет юрист. Занимающиеся спасением людей из рабства организации в России не имеют государственной поддержки и существуют только на пожертвования. При этом им часто приходится взаимодействовать с силовыми органами, говорит координатор "Альтернативы" Никитин. "На сообщения о трудовом рабстве в полиции реагируют примерно так же, как при заявлениях о домашнем насилии: "Это какие-то их
- Последние
- Популярные
Новости по дням
3 октября 2023
