«Посылы и обещания». Чего ждать от визита Путина в Душанбе и саммита «Центральная Азия—Россия»?

08.10.2025, 07:41 rus.azattyq.org

На фоне продолжающейся войны в Украине, санкционного давления и растущей международной изоляции Кремль заинтересован в точках опоры и партнёрах, в особенности в Центральной Азии. Регион, который включает Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан, Туркменистан и Узбекистан, стал не только важным транзитным коридором для обхода Москвой западных санкций, но и ареной усиленной дипломатической конкуренции.

Президента России Владимира Путина, который прибудет в Душанбе с государственным визитом, будет сопровождать внушительная делегация чиновников. Это представители силовых и экономических ведомств, а также гуманитарного блока.

Если первый саммит «Центральная Азия — Россия» в Астане в октябре 2022-го проходил в качественно иной обстановке — Москва справлялась с санкционными вызовами, российская экономика демонстрировала хорошие показатели — то на четвертый год войны рост существенно замедлился, финансисты говорят о стагнации. Военное вторжение оборачивается для Кремля все более высокой ценой.

— Россия несёт значительные потери на фронте, а удары украинских дронов по нефтеперерабатывающим заводам уже привели к перебоям с топливом внутри страны. На этом фоне нарастает экономическое давление: растут налоги, сокращаются доходы бюджета, усиливается недовольство среди населения. Всё это подрывает позиции России как стабильного и надёжного партнёра — и особенно это заметно в Центральной Азии, — отмечает Алишер Ильхамов, основатель базирующегося в Великобритании исследовательского центра Central Asia Due Diligence.

В Казахстане Россия собиралась построить три угольные ТЭЦ — в Кокшетау, Семее и Усть-Каменогорске — общей стоимостью почти в шесть миллиардов долларов, но из-за финансовых проблем отказалась от проектов. Астана объявила, что будет сооружать объекты без участия Москвы.

Стагнация российской экономики, которую уже фиксируют власти (рост в этом году теперь ожидается в 2,5 раза скромнее, чем прогнозировали в апреле — 1 процент) чревата сокращением объемов денежных переводов трудовых мигрантов. Миллионы жителей Кыргызстана, Таджикистана и Узбекистана работают в России и отправляют средства на родину, чтобы прокормить семьи.

За три года после саммита в Астане положение трудовых мигрантов в России значительно ухудшилось, что вызывает трения между Москвой и центральноазиатскими странами.

— Хотя страны региона в экономическом плане стали бенефициарами войны в Украине, резко увеличив свой экспорт в Россию, все же в последнее время возросла напряженность между сторонами. И эта напряженность связана с ухудшением положения трудовых мигрантов из Узбекистана и Таджикистана в России, — отмечает Ильхамов.

Мигранты из Центральной Азии стали «мишенью» внутренней политики России. Их вербуют на фронт, заманивая высокими выплатами за контракт с Минобороны и обещаниями предоставить гражданство — десятки тысяч выходцев из региона оказались на чужой войне. Некоторые завербованные заявили, что согласились воевать под прессингом и угрозами.

После теракта в подмосковном «Крокус Сити Холле», в совершении которого обвинили таджикистанцев, в России усилились антимигрантские рейды. Ксенофобские настроения усиленно поддерживает прокремлевская пропаганда. Детям тысяч мигрантов отказали в приеме в российские школы, политики в Москве предлагают запретить приезжающим на заработки привозить с собой семьи.

Параллельно в России разрабатываются законы и подзаконные акты, которые ухудшают положение мигрантов. Одна из недавних инициатив — запретить мигрантам переводить домой больше денег, чем они официально зарабатывают.

— Мигранты стали одной из уязвимых групп, на которых российское государство отрабатывает методы социального контроля, — комментирует Темур Умаров, исследователь Берлинского Центра Карнеги. — Эти практики затем могут масштабироваться уже на остальное население. Кроме того, жесткая миграционная политика позволяет определённым политическим силам внутри России зарабатывать очки — она используется для консолидации общества, формирования «врага» и укрепления национальной идентичности. В этом и заключается внутреннее противоречие: миграционная политика подрывает стратегические интересы России в регионе, но ею занимаются ведомства, не связанные с внешнеполитическим блоком.

Умаров не исключает, что один из лидеров стран региона может осторожно высказать недовольство российской миграционной политикой, но резких заявлений, по его мнению, ждать не стоит.

На саммите в Астане в 2022-м внимание к себе перетянул президент Таджикистана Эмомали Рахмон, который заявил о недопустимости пренебрежительного отношения к странам региона. Его речь стала самым обсуждаемым моментом той встречи, затмив даже повестку саммита.

Возможен ли сейчас подобный выпад? Эксперты говорят, что это маловероятно, но исключать ничего нельзя.

По словам Темура Умарова, внимание Москвы сосредоточено на Узбекистане и Казахстане — странах с более развитыми экономиками и большими инвестиционными перспективами. В то время как Таджикистан, Кыргызстан и Туркменистан остаются на периферии интересов Кремля — из-за слабой экономики или политической специфики.

— Поэтому я не думаю, что будут какие-то изменения в формате, и, возможно это еще больше увеличит недовольство Рахмона. Я не исключаю, что он может вновь высказаться критически, — говорит Умаров.

Однако, как предполагает Мухаммад Шамсуддинов, политолог из Душанбе, скорее всего, принимающая сторона будет соблюдать протокол и вести себя сдержанно.

— Всё-таки Рахмон выступает в роли принимающей стороны, и, с точки зрения дипломатического протокола, будет придерживаться гостеприимной линии поведения. Однако полностью исключать возможность подобных заявлений со стороны других лидеров — например, президента Узбекистана — тоже нельзя, хотя вероятность этого невелика, — полагает эксперт.

Пока душанбинцы готовятся к масштабным ограничениям — в городе перекроют улицы, закроют крупные рынки, торговые центры в день приезда высоких гостей — в экспертных кругах рассуждают, что может дать региону второй саммит «Центральная Азия — Россия».

Мероприятие вряд ли принесёт реальные выгоды региону и точно не станет поворотным моментом в геополитике, считает Шамсуддинов. Сам формат «Центральная Азия — Россия» и встреча в рамках СНГ — это скорее символические платформы, чем реальные инструменты принятия решений.

Наиболее важные вопросы в регионе сегодня решаются, по мнению Шамсуддинова, в других форматах — в рамках Организации Договора о коллективной безопасности (в ОДКБ входят Россия, Беларусь, Казахстан, Кыргызстан и Таджикистан, Армения приостановила членство), Евразийского экономического союза (членами ЕАЭС являются Россия, Беларусь, Армения, Казахстан и Кыргызстан) — или на двустороннем уровне.

— Структуры, в рамках которых будут проходить встречи — СНГ и формат «Центральная Азия — Россия» — играют скорее символическую, нежели практическую роль.Содружество Независимых Государств уже давно функционирует больше как платформа для дипломатической риторики. Лидеры встречаются, чтобы подчеркнуть историческую общность, подчеркнуть «дружбу народов», вспомнить о роли русского языка и общей памяти о Второй мировой войне. Однако за этим редко следуют конкретные решения или ощутимые результаты, — говорит Шамсуддинов, подчеркивая, что участие Центральной Азии в СНГ — это, скорее, жест вежливости, а формат «Центральная Азия — Россия» пока также не стал эффективным инструментом взаимодействия.

Душанбе заявил, что на саммите главы государств обсудят «широкий спектр вопросов», а также «меры по координации действий в борьбе с терроризмом, экстремизмом, незаконным оборотом наркотиков и другими транснациональными вызовами».

До этого министр иностранных дел России Сергей Лавров сообщал, что в фокусе обсуждения будет тематика торгово-экономических отношений.

Предстоящий саммит состоится после встреч «Центральная Азия — Китай» и «Центральная Азия — Европейский союз». Первая прошла в июне в Астане с участием президента Китая Си Цзиньпина. В итоговой декларации стороны заявили, что высоко оценивают амбициозную инициативу Пекина «Один пояс — один путь» (ОПОП) и готовы наращивать работу по ее сопряжению со своими национальными стратегиями. Проложенный в рамках инициативы Срединный коридор, который связывает Китай с Европой через Центральную Азию и Южный Кавказ, стал популярнее за три с лишним года войны против Украины: перевозчики и бизнес стремятся обойти территорию России, чтобы не попасть под санкции. В Кыргызстане начато строительство железной дороги, которая пройдет через Узбекистан и Туркменистан и станет дополнительной веткой для транспортировки товаров. Си Цзиньпин на саммите в Астане пообещал выделить около 208 миллионов долларов для «проектов по обеспечению средствами к существованию и развитию по всей Центральной Азии».

Встреча «Центральная Азия — Европейский союз» в Самарканде в апреле показала заинтересованность Запада в получении доступа к критически важным полезным ископаемым. ЕС предложил стратегию Global Gateway, заявив о стремлении углубить торговые связи и расширить сотрудничество в области транспорта, критически важного сырья, цифровой связи, водных ресурсов и энергетики. Брюссель объявил о пакете инвестиций на сумму более 13,2 миллиарда долларов.

Россия в текущей ситуации вряд ли способна предложить большие инвестиции в регион, отмечают эксперты. И в условиях, когда Центральная Азия всё активнее выстраивает связи с другими странами — Китаем, Турцией, государствами Персидского залива, Россия старается сохранить своё влияние, но уже не с позиции силы, а скорее по инерции, стремясь не потерять остатки прежнего авторитета.

— Думаю, одной из целей визита Путина будет разрядить немного атмосферу в сфере взаимоотношений Москвы со странами Центральной Азии. Будут даваться какие-то посылы и обещания в сфере торговли и инвестиций в регион. Но возможности для этого у России гораздо меньше, чем два года назад, — говорит Ильхамов.