«Государство не туда смотрит». Почему идея пополнить казну за счет повышения НДС встречает сопротивление?
«МЫ СТОИМ НА ГРАНИ: ВСЁ, ТУШИТЕ СВЕТ»
Частный детский сад «Дочки-сыночки» в Алматы с начала года получил два письма от поставщика молочной продукции — уведомления о повышении цен, рассказывает его основательница и директор Ольга Бутко. На фоне обесценения национальной валюты — тенге потерял за год 17 процентов стоимости к доллару — подорожали продукты питания, моющие и чистящие средства, коммунальные услуги.
— Прошлый год детский сад проработал в ноль. Просто потому что жизнь подорожала из-за девальвации, — говорит Ольга. — Очень трудно объяснить, почему сейчас сад стоит 180 тысяч тенге в месяц. У нас профессиональные педагоги, им надо платить зарплату. Детям нужно социализироваться, им нужен режим, организованное качественное питание. Нужно было повысить на 15 тысяч, чтобы покрыть расходы от роста цен. Я месяцами оттягивала время. А сейчас, вероятно, придется поднять уже на 40-60 тысяч!
Причина, говорит Бутко, возможное повышение налога на добавленную стоимость. Образовательные услуги сейчас освобождены от НДС, и пока неизвестно, изменится ли это после реформы.
Налог на добавленную стоимость — косвенный налог, изъятие в госбюджет части добавленной стоимости товара или услуги, которая создаётся при их производстве. Он начисляется на сумму, которая представляет собой разницу между ценой, за которую купили товар, и ценой, за которую его продали.
Сейчас НДС в Казахстане платят предприятия, оборот (не прибыль) которых превышает 78 миллионов тенге в год. Действующая ставка — 12 процентов.
От уплаты освобождены госучреждения и компании, применяющие специальный налоговый режим, продавцы лекарств, акцизов, металлов, производители сельхозтехники и запчастей к ней, бизнес, который платит розничный налог.
Нулевая ставка НДС действует для экспортеров; Казахстан поставляет за рубеж в основном сырье — нефть и металлы.
Но сады и сейчас оплачивают товары и услуги, которые включают в стоимость свой НДС.
Бутко беспокоит и возможный рост стоимости аренды здания. Эта статья расходов — треть затрат. Сейчас арендодатель, как и сотни тысяч других малых компаний в стране, работает по так называемой упрощенной схеме, то есть платит государству около 3 процентов с получаемой суммы.
Налоговая реформа, которую предлагает правительство, предусматривает снижение порога постановки на учет по НДС до 15 миллионов тенге в год и повышение самого налога — с 12 процентов до, возможно, 20-и. Ольга полагает, что, если реформа пройдет в таком виде, владелец помещения останется без льготного налогообложения и вынужден будет повысить аренду. А это будет удар по детсаду, который с трудом оправился после вынужденного карантина во время пандемии коронавируса.
О планах увеличить ставку НДС и снизить порог правительство объявило в конце января. Мера, сообщили в Кабмине, вынужденная: казна собирает недостаточно налогов, дефицит бюджета растет, для его покрытия государство берет деньги из Национального фонда. Он аккумулирует средства от продажи сырья и был создан как фонд будущих поколений, но усиленно проедается в постпандемийные годы. В 2024-м, например, из Нацфонда изъяли рекордные шесть триллионов тенге, при том, что общие расходы бюджета составили 24 триллиона тенге.
Повышение НДС в экономической науке считается одним из простейших инструментов пополнения бюджета. Но не все так просто. Экономисты предсказывают, что малый бизнес при повышении налога, скорее всего, будет дробиться: предприниматели станут делить компании на более мелкие, оформлять их на родственников, либо вовсе уведут в тень.
Детский сад «Дочки-сыночки» нельзя раздробить. Невозможно перевести работников на аутсорсинг, когда речь идет о воспитании и безопасности детей. Сад Ольга создала 15 лет назад, когда поняла, что не хочет отдавать своих дочь и сына в государственное заведение. Особый упор сделала на обучении, чтобы готовить детей к школе. Сад работает без государственной помощи — так решила Ольга. Ее дети уже выросли, а детище, признается Бутко, так и не встало твердо на ноги, несмотря на вложенные ресурсы, силы и время.
— В любой другой стране я была бы крепким средним классом с хорошим стабильным бизнесом. А мы стоим на грани: всё, тушите свет. Детсад, даже не являясь плательщиком НДС, уже сейчас оплачивает его за своих контрагентов, которые являются плательщиками. Если новый НДС введут, вариант для нас — просто закрываться, — убеждена она.
«БУДЕТ ПРОЩЕ ВООБЩЕ НИЧЕГО НЕ ДЕЛАТЬ»
Министр национальной экономики и вице-премьер Серик Жумангарин, представляя параметры налоговой реформы, заявил в конце января, что речь идет не о механическом повышении, а о стремлении оздоровить экономику и добиться перебалансировки налоговой системы. По его словам, в ответ государство готово пойти на уступки — в частности, отменить социальный налог и обязательные пенсионные взносы работодателя.
Эти поблажки не спасут бизнес, поскольку повышение НДС приведёт к закрытию множества малых предприятий, которые и так держатся из последних сил, считает Гульбану Майгарина, основательница ресторанов Lanzhou. Семь лет назад она открыла первую точку в Алматы, с тех пор сеть выросла до десятков ресторанов по всей стране и за её пределами. Многие заведения работают по франшизе. После ослабления тенге и скачка цен на продукты они уже начали сталкиваться с серьёзными трудностями — и это ещё до планируемого повышения НДС, говорит Майгарина.
— При обороте в 20 миллионов тенге у меня ресторан с арендой в 4 миллиона уже уходит в минус. Сегодня позвонила франчайзи, у неё оборот упал до 17 миллионов, она не может покрывать долги, будет закрываться, — рассказывает Майгарина. — Со стороны кажется, что рестораны полные. Но у нас низкомаржинальный бизнес. Достаточно падения на 20 процентов, чтобы уйти в минус.
Майгарина одной из первых открыто выступила против повышения налога. Она уверена: мера неминуемо ударит по сфере общественного питания: ингредиенты в основном закупаются у мелких поставщиков и на оптовых рынках, а значит, нет «входящего» НДС, который можно поставить в вычет. В результате рестораны окажутся в невыгодном положении, а сотни тысяч людей, занятых в малом бизнесе, могут потерять работу.
— Малый бизнес даёт всего 5 процентов налоговых поступлений в бюджет, но при этом обеспечивает работой 70 процентов трудоспособного населения, — объясняет она. — Если налог повысят, предприниматели начнут готовиться к закрытию, снижать обороты. Будет проще вообще ничего не делать, пойти в найм или подрабатывать частным извозом. Останутся только те, кто уйдёт в тень: будут работать с налом, не пробивать чеки. Но регуляторная система этого не позволит. В итоге люди начнут искать обходные пути, с порога встречать проверяющих с конвертами. Здравствуй, коррупция!
Результат очевиден: предпринимателям не оставляют шанса на честную работу, считает Гульбану. Сейчас она в США, где планирует запуск Lanzhou с привлечением американских инвесторов. В Казахстане её команда вынужденно занимается оптимизацией расходов. Один из шагов — перевод административных сотрудников на удалённую работу.
— С марта мы сдаём офис, будем работать из дома. Принимаем решение о закрытии нескольких низкоэффективных точек, потому что с этим налогом они просто погибнут. Работать в серую я не собираюсь и категорически против этого. Думаю, сетевые бизнесы не выживут, — рассуждает она. — Большая часть наших ресторанов — это партнёрские точки. Они не смогут расширяться, развиваться, вкладываться в рост.
«ЦЕНА УЛЕТИТ В КОСМОС»
Налоговая реформа в предложенном виде не оставит шансов и стартапам. В этом убеждена Жулдыз Кожаханова, основатель компании Galamilk, занимающейся производством продукции из козьего молока. Ферма в Алматинской области, которое врач-педиатр по профессии основала шесть лет назад, пользуется налоговыми послаблениями, предусмотренными для сельскохозяйственного бизнеса. Но другое направление, начатый недавно выпуск натуральной косметики из сыворотки козьего молока, может столкнуться с трудностями.
— Это предприятие прибыль не приносит. Вкладываем собственные средства, работаем в минус, — объясняет Жулдыз Кожаханова. — Мы не можем конкурировать с российской или корейской косметикой: у нас высокая себестоимость за счет маленьких объемов. И мы изначально выходим в сегмент выше среднего, учитывая, что используем высококачественное сырье. Мы могли бы передать производство в Китай или Корею и привезти сюда продукт, сказать, что это казахстанский бренд. Но мы хотим развиваться здесь. Сами ищем цеха, в Алматы есть несколько. Сейчас мы на упрощенке. Если мы перейдем на НДС, то цена улетит в космос, а нам надо еще в маркетинг деньги вложить, в развитие, найти бухгалтера, SMM-менеджера.
У молодой компании нет кредитной истории, поэтому заемные средства по льготной ставке ей не доступны. Правительственная реформа в предложенном виде может увеличить налоговую нагрузку на маленькое предприятие в сотни раз, говорит предпринимательница. Придется вести сложную бухгалтерию, выставлять электронные счета-фактуры. При этом есть риск, что ее косметическую продукцию сделает невостребованной падение общей покупательной способности населения.
Кожаханова уверена, что для небольших предприятий-стартапов нужно сохранить налоговые льготы, чтобы начинающие бизнесмены смогли выстроить дело, нарастить обороты, платить зарплаты.
«ОСТРАЯ, ВРЕМЕНАМИ СЛИШКОМ ОБОСТРЕННАЯ»
Представители казахстанского малого бизнеса активно выступают против реформы: обращаются в СМИ, пишут в соцсетях, показывают расчеты, убеждая, что планы правительства могут уничтожить мелкие предприятия и оставить без средств тысячи семей. В стране запустили две петиции с требованиями не повышать ставку НДС и не снижать порог по налогу.
5 февраля владельцы небольших магазинов в Костанае пришли в Палату предпринимателей, чтобы заявить о несогласии с реформой. Они тоже считают, что меры могут привести к закрытию их торговых точек, и так находящихся на грани выживания.
На следующий день вице-премьер Жумангарин заявил, что налоговая реформа «никаким образом» не затрагивает магазины у дома, киоски, палатки, лавки, рестораны, пари
- Последние
- Популярные
Новости по дням
22 февраля 2025
