Наш веб-сайт использует файлы cookie, чтобы предоставить вам возможность просматривать релевантную информацию. Прежде чем продолжить использование нашего веб-сайта, вы соглашаетесь и принимаете нашу политику использования файлов cookie и конфиденциальность.
Конфискуют ли страны Запада арестованные активы Центрального банка России? Миллион долларов за каждую жертву российской агрессии против Украины – это много или мало? И может ли Кремль уйти от ответственности за развязанную войну в центре Европы? Ответы на эти вопросы ищет в своем материале Радио Свобода.
Эти и другие вопросы в студии Радио Свобода обсуждают экономист Андерс Аслунд, в прошлом советник правительств нескольких стран, юрист Павел Ивлев, в прошлом адвокат "Юкоса", и правозащитник Юрий Ярым-Агаев.
Пришло время конфисковать активы Центрального банка России, замороженные на счетах западных финансовых институтов, и направить их на восстановление инфраструктуры Украины, пишет в своем недавно обнародованном докладе международная рабочая группа по российским санкциям. Аргументы авторов, в числе которых экономисты, политологи и дипломаты, можно свести к нескольким пунктам. Россия должна выплатить репарации за агрессию против Украины, как это были вынуждены сделать в прошлом другие страны-агрессоры. Самый простой способ возместить хотя бы частичный ущерб, причиненный агрессией, – конфискация трехсот с лишним миллиардов долларов средств Центрального банка России, находящихся в западных банках. Юридических препятствий к этому нет, эту реквизицию можно осуществить согласно существующим законам и правилам. Тревоги относительно того, что это может расшатать позиции доллара и евро в мировой финансовой системе также несостоятельны, – считают авторы доклада.
Их убежденность разделяют не все. Пока лишь одна страна – Канада – приняла закон, позволяющий конфисковать активы частных лиц и государств, причастных к агрессии или масштабному нарушению прав человека. В структурах Евросоюза на этот счет нет единого мнения. В США по этому поводу тоже идут дебаты. В Конгресс внесен законопроект, так называемый REPO, который однозначно узаконит конфискацию российских государственных активов и передачу их Украине.
Тем не менее Андерс Аслунд, один из авторов доклада, считает, что за последние месяцы идея конфискации золотовалютных запасов России или их использования для поддержки Украины в других формах, предусмотренных существующим американским законодательством, стала выглядеть более реалистичной. Он предполагает, что к концу года споры между американскими сторонниками и противниками этого предложения будут разрешены в пользу сторонников конфискации.
– В Америке есть три закона, по которым можно конфисковать и использовать такие деньги, как резервы Центрального банка России, – говорит Аслунд. – Особенно актуален закон 1977 года, позволяющий президенту конфисковать активы государств, представляющих чрезвычайную угрозу США. Этот закон позволяет конфисковать средства и потратить их на любые цели. Это можно делать в исполнительном порядке указом президента, на это не требуется санкции судов, на что обычно уходит немало времени. Помимо этого в Конгресс внесен законопроект, инициированный законодателями от двух партий, предусматривающий конфискацию российских активов в пользу Украины. До сих пор администрация Байдена отказывалась прибегать к такой мере без объяснений. Известно, что ее противником была министр финансов Джанет Йеллен. Но сейчас этим вопросом занимается ее заместитель Уолли Адейемо, у него более открытая позиция по этому поводу. В Канаде уже приняли такой закон в июне прошлого года, согласно которому можно конфисковать и собственность олигархов. По-моему, они конфисковали немножко, оказалось, что у них мало российских активов. Они пионеры в этом деле. Но пример США имеет больше всего значения. Больше всего денег российских денег находится, как ни странно, в Бельгии. Это 200 миллиардов долларов резервов Центрального банка России.
Как может сложиться судьба российских активов, находящихся в Евросоюзе, пока, по мнению Андерса Аслунда, менее ясно. Там больше сомнений по поводу законности идеи конфискации активов Центрального банка России и больше разногласий в силу необходимости учитывать мнение почти трех десятков стран:
– За конфискацию – руководство Европейской комиссии, что очень важно, ее председатель Урсула фон дер Ляйен и ее первый заместитель. Проблема в том, что у них слабые юристы, которые видят в такой мере нарушение международных законов. В Европейском парламенте, вероятно, 80% членов за конфискацию. Проблема – это Совет Европейского союза, конечно, Виктор Орбан, он всегда против того, что плохо для России. Правда, он обычно проигрывает. Но также Германия немножко боится этого, потому что Польша тогда может вернуться к требованиям к Германии о выплате триллиона евро репараций. Но главное здесь США. Если Вашингтон примет такое решение, что, думаю, будет до конца этого года, то за ним последует Европа.
С точки зрения Аслунда, тревога относительно потери долларом статуса резервной валюты или побега иностранных активов из Америки и Евросоюза, что, как считается, всерьез беспокоит и Вашингтон, и Брюссель, безосновательна.
– Это очень слабый аргумент. В принципе, в мире есть только две настоящие валюты – доллар и евро. Во-первых, резервная валюта должна быть конвертируемой. Это значит, что ни одна валюта из третьего мира, в том числе китайская, не подходит на эту роль. Второе: надо иметь развитые финансовые рынки – это только США и европейский рынок. И третье: надо, чтобы страна хотела, чтобы их валюта была резервной. К примеру, Англия боролась в течение полувека после Первой мировой войны, чтобы фунт не остался резервной валютой. Потому что за резервную валюту нужно расплачиваться. Это значит, например, что валютный курс будет высокий, невыгодный для экспортеров. Страна, которая в последнее время страдала больше всего от этого, – это Швейцария. Она сильно боролась, чтобы резервы не держались в швейцарских франках. Сейчас только четверть процентов мировых резервов находятся в швейцарских франках.
300 с небольшим миллиардов долларов, которые были заморожены на счетах Центрального банка в иностранных банках, едва ли станут окончательным счетом, по которому России придется расплачиваться за войну.
– Ущерб, причиненный Россией Украине, оценивается в 150 миллиардов долларов. Если к этому добавить падение украинского ВВП в результате войны в течение двух лет – это приблизительно 150 миллиардов долларов. 300 миллиардов долларов – это минимум. Но потом намного больше надо заплатить за тот вред, который Россия нанесла Украине.
По мнению Андерса Аслунда, наверняка будет поднят вопрос о цене человеческой жизни, о компенсациях семьям погибших украинцев, прежде всего, мирных жителей. Он приводит пример выплаты Ливией компенсации за взрыв американского пассажирского "Боинга" над Локерби в 1988 году.
– Сколько стоил один человек? Ливия платила 10 миллионов долларов за каждого погибшего в результате того террористического акта. Обычно говорят: одна жизнь – это миллион долларов.
Потенциально объектом конфискации могут стать также 300 миллионов долларов российских государственных активов и 1,2 триллиона частных активов, находящихся за границей.
– Все частные российские активы, находящиеся за рубежом, оцениваются в 1200 миллиардов долларов. И это тоже можно взять. Например, после Первой мировой войны конфисковали всю собственность немцев за рубежом, государственную или частную, в основном частную. Ирак платил после своей атаки на Кувейт 52 миллиарда долларов. Здесь есть давняя практика. Я думаю, что после поражения России в войне санкции останутся до тех пор, пока Россия не выплатит репарации. В действительности, у нее сейчас намного более слабые позиции, чем люди думают. ВВП России – это приблизительно полтора триллиона долларов, половину этого надо платить Украине, если мы берем цифру в 750 миллиардов долларов, которые Украина требует от России. Это подъемная сумма для России, говорит Андерс Аслунд.
– Павел Ивлев, с вашей точки зрения юриста, существуют уже законодательные основания для реквизиции замороженных в Америке активов Центрального банка?
– Да, есть американские законы, можно их усовершенствовать, – говорит Павел Ивлев. – Есть хороший законопроект, который поможет президенту, используя данные ему этим законом полномочия, направить замороженные российские активы на благо Украины, на ее восстановление. Есть механизмы, безусловно. Они применялись раньше в отношении Ирана, Ирака, по Афганистану есть закон соответствующий, если говорить о Соединенных Штатах.
– Отчего в таком случае сомнения?
– Сомнения не юридического характера, они политические. Политики разной степени боязливости боятся обращать взыскание на активы Центрального банка России, на суверенный актив. Приводятся разные аргументы, но дальше всех зашел Европейский Центральный банк, который говорит, что мы таким образом уроним доверие к евро. Потому что основная часть активов российских в евро в Европе. Пока у них политической воли нет, в отсутствии этой политической воли или помехах ей виноват Европейский Центральный банк.
– Юрий Ярым-Агаев, есть ли у идеи конфискации российских активов минусы?
– Я вижу плюсы и минусы, причем я вижу их и на фундаментальном, и на чисто практическом уровне – говорит Юрий Ярым-Агаев. – На фундаментальном уровне вопрос сводится к двум важным понятиям: справедливости и законности. Эти два понятия не тождественны хотя бы потому, что законность – это законы, это консенсус людей, а справедливость – это индивидуальное понятие. Но если они сильно расходятся, если большинство населения считает, что законы несправедливы, то общество перестает быть правовым. Поэтому баланс этот чрезвычайно важный. Пример, который имеет прямое отношение к Украине, – это размораживание активов нацистских преступников в швейцарских банках, использование, передача их жертвам Холокоста. Было ли это справедливо? Безусловно, с этим никто спорить не станет. Но при этом был нарушен очень важный абсолютный закон и традиции швейцарских банков, в которых тайна вклада была священна. Это имело дальнейшие негативные последствия, потому что, когда нарушаются какие-то абсолютные правила, дальше все начинает размываться, и теперь вклады в швейцарских банках становятся доступны, напр
