Наш веб-сайт использует файлы cookie, чтобы предоставить вам возможность просматривать релевантную информацию. Прежде чем продолжить использование нашего веб-сайта, вы соглашаетесь и принимаете нашу политику использования файлов cookie и конфиденциальность.
Имя самого знаменитого узника в истории Алма-Аты хорошо известно всему просвещённому человечеству. И хотя он оказался в нашем городе не по своей воле, но содержался вовсе не в тюрьме. Жил в наёмной квартире, свободно ходил где хотел, на лето переселялся на дачу, переписывался со всем миром и даже периодически отправлялся на охоту в Илийск.
Ах, да, я не назвал имени. Лейба Давидович БРОНШТЕЙН. Прославивший однако не метрические данные, полученные от родителей при рождении, а свой партийный псевдоним - Лев ТРОЦКИЙ. Под которым он и творил Октябрьскую революцию, верховодил в Гражданскую, занимал наиболее жёсткую позицию в партии по отношению к послаблениям НЭПа, раскулачивал и раскурочивал деревню, громил храмы и часто не являл собою того интеллигентного паиньку, каким хотят представить его ныне всякие гуманисты-"реабилитаторы".
Лейба Давидович вообще-то обладал такой насыщенной пенитенциарной биографией, что его с полным правом можно считать истинным "революционером в законе". Впервые он был арестован 28 января 1898 года и около 2 лет отсидел в Николаевкой, Херсонской и Одесской тюрьмах, после чего был сослан в Усть-Кут на четыре года (отсидел два, бежал). В декабре 1905-го – новый арест в Петербурге. После годовой отсидки в тюрьме отправляется на поселение в Обдорск, но по дороге снова бежит. 3 дня в 1916 году отсидел в каталажке Мадрида – за нарушение иммиграционного законодательства. В 1917-м был на месяц задержан канадской полицией, но "освобождён по требованию Временного правительства" (так что поспел в Санкт-Петербург к первым числам мая).
Казалось бы, созданное при его самом непосредственном участии "государство рабочих и крестьян", в котором он занимал всякие руководящие должности, должно было объявить Троцкого своим "национальным достоянием" и навсегда поставить крест на любом его преследовании. Но… Не то это было государство. И когда Революция начала последовательно пожирать своих детей, одним из первых блюд был он. Лев-Лейба Давидович Бронштейн-Троцкий.
Главным источником бед Троцкого, была ревность. Ревность Иосифа СТАЛИНА. Сталин ревновал к Троцкому Революцию. Потому судьба проигравшего в борьбе за власть Льва Давидовича перманентно решалась напрямую в Кремле. Даже когда сам Троцкий жил уже далеко и от Кремля, и от кремлёвской власти – в Алма-Ате, куда его прислали в январе 1928-го.
У нас он прожил целый год.
До Алма-Аты Троцкий (с женой и старшим сыном) добирался примерно так же, как и все прочие, через Курдайский перевал. Хотя транспортно-логичтические изменения уже маячали и давали свои плоды. Турксиб строился. Железная дорога добралась до самого Пишпека-Фрунзе. Дальше можно было доехать автотранспортом.
В Алма-Ате именитого ссыльного поместили в гостиницу "Семиречье". Сам Троцкий в своей автобиографической книге "Моя жизнь" (в интересующей нас части, почти целиком написанной его гражданской супругой и верной помощницей Натальей СЕДОВОЙ) позже рассказывал о встрече с Алма-Атой так:
"Приехали. Куда? Оказалось, на улицу Гоголя, в гостиницу "джетысу", меблированные номера действительно времени Гоголя. Нам отвели две комнатки. Соседние номера были заняты конвоем и местными агентами ГПУ. Лева проверил багаж, оказалось, нет двух чемоданов с бельем и книгами, остались где-то в снегах…"
Чуть позже, правда, именитого ссыльного перевели в специально выделенную четырёхкомнатную квартиру, располагавшуюся по улице Красина (дом 75).
Вот, что пишут о своей жизни Троцкие в знаменитом жизнеописании Льва Давидовича, работа над которым была начата именно в Алма-Ате ("Моя жизнь". Том 2.):
"Не было водопровода в городе, света, мостовых. В центре на базаре, в грязи, на ступеньках магазинов грелись на солнце киргизы и искали на теле у себя насекомых. Царила жестокая малярия. И чума была. И в летние месяцы необыкновенное количество бешеных собак. Газеты сообщали о нередких случаях проказы в этой области ..."
Невыносимая жизнь! Куда деваться бедному коммунисту? Любопытно, что негатива в отношении сибирских ссылок в воспоминаниях Троцкого гораздо меньше, нежели к алма-атинской. Успел вкусить всех благ "кремлёвской квартиры"? Или бесился от своего бессилия как-то повлиять на свою дальнейшую судьбу?
Между тем, реальная жизнь Троцких в Алма-Ате (с её "перенаселёнными трущобами" и реквизированными чиновниками "лучшими домами") вряд ли способна растрогать многих сочувствующих. Исаак ДОЙЧЕР, биограф Троцкого, пишет ("Троцкий в изгнании"):
"В начале июня, когда над Алма-Атой задули горячие ветры, семья выехала на дачу у подножия гор вблизи города, где сняла покрытый камышом домик, стоявший в большом яблочном саду. Из дома был виден город внизу, а за ним с одной стороны – степь, а с другой увенчанные снегом горные хребты… В саду была построена деревянная хижина – кабинет и рабочая комната Троцкого. Скоро она была завалена книгами, газетами и рукописями, и треск старой пишущей машинки разносился по всему саду".
Ну, разве не мечта для человека умственного труда? Лично я бы от такой ссылки на лето не отказался!
Пишущая машинка простреливала яблоневый сад сухими очередями бесконечных строчек. Напрягая птиц и агентов ГПУ. Несмотря на дачную жизнь, ссыльный всё равно оставался под неусыпным надзором.
А вот ещё одно свидетельство того, что жизнь Троцкого в Алма-Ате не проистекала в таком уж страшном отрыве от всего прочего мира. Дойчер пишет:
"С помощью Лёвы (сын Троцкого Лев Львович – А.М.) постоянный поток писем и циркуляров пошёл из Алма-Аты во всех направлениях. Два или три раза в неделю инвалид-почтальон на лошади привозил мешок, набитый письмами, вырезками из газет, а впоследствии даже книгами и газетами из-за границы".
Седова уточняет:
"Почта была обильная, 10-15 писем в день, много всяких тезисов, критики, внутренней полемики, новостей из Москвы, большое количество телеграмм по вопросам политическим и о здоровье. Большие мировые вопросы были перемешаны с местными и мелкими, которые, впрочем, тоже казались большими".
Сам оппозиционер добавляет:
"Немного статистики из записей сына. За апрель - октябрь 1928 г. нами послано было из Алма-Ата 800 политических писем, в том числе ряд крупных работ. Отправлено было около 550 телеграмм. Получено свыше 1000 политических писем, больших и малых, и около 700 телеграмм, в большинстве коллективных".
Однако давали о себе знать и пережитки нелегального прошлого великого конспиратора. Под носом ГПУ ему очень хотелось оставить ГПУ с носом.
"Начиная с апреля между Алма-Атой и Москвой была установлена тайная почтовая связь".
…Но революционерам, даже в опале, случалось бывать обычными людьми. Да, они любили и умели работать, но могли и отдохнуть. И ничто человеческое временами не было им чуждо. Вспомним шушенское бытие того же Ленина. Так что и в книге Троцкого встречаются вполне поэтичные строки о нашем городе:
"В Алма-Ате хорош был снег, белый, чистый, сухой: ходили и ездили мало, он сохранял всю зиму свою свежесть. Весной он сменялся красными маками. Какое множество их там было - гигантские ковры, степь на многие километры была покрыта ими, все было красно. Летом - яблоки, знаменитый алмаатинский апорт, большой и тоже красный".
Здесь я не упоминаю про увлекательные многодневные охотничьи экспедиции ссыльного на берега Или – уже рассказывал про них ранее.
Жизнь Троцких в Алма-Ате Наталья Ивановна резюмировала вполне мирно:
"Так прожили мы год в Алма-Ата, городе землетрясений и наводнений, у подножья Тянь-Шанских отрогов, на границе Китая, в 250 километрах от железной дороги, в четырех тысячах от Москвы, в обществе писем, книг и природы".
…Троцкий проиграл Сталину в борьбе за власть и на всякий случай был выслан подальше, в Алма-Ату (интересно, случись наоборот, не приехал бы к нам сам Иосиф Виссарионыч?). Но "даль" оказалась не такой и "далёкой". К тому же грядущие перемены (столичный статус, появление железнодорожной связи) заставили Кремль задуматься о дальнейшей судьбе опального иерарха.
Имеется любопытный документ, заверенный печатью казахского окружного отдела ОГПУ, от 20 января 1929 года, где беспокойному ссыльному разъяснялось решение Особого совещания от 18 января:
"За контр-революционную деятельность, выразившуюся в создании нелегальной антисоветской партии" - "гражданина Троцкого Льва Давидовича выслать из пределов С. С. С. Р."
На бумаге сохранилась и возмущённая приписка окончательно низвергаемого иерарха – "Это провокация!" Ничего большего противопоставить ходу Сталина бессильный Троцкий уже не мог. Ибо вся его дальнейшая судьба – до рокового удара ледорубом в темя в Мексике – уже мало зависела от него самого.
В тот же день, 20 января 1929 года, в Алма-Ате Троцкого арестовали, этапировали во Фрунзе, где посадили в специальный вагон и доставили в Одессу. Откуда уже пароходом отправили в Стамбул. Любопытно, что косвенным пособником в деле депортации стал старый соратник Троцкого – Ленин. Пароход, на котором Лев Давидович навсегда покидал Советскую страну, назывался "Ильич"…
Что до Алма-Аты, то благодаря пребыванию у нас самого знаменитого в мире "узника совести", наш город широко узнали повсюду. Даже в тех странах, в которых многие поколения географические знания масс о мировой географии наглухо упираются в мексиканскую границу.
Андрей Михайлов - писатель, автор серии книг "Как мы жили в СССР".
ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ НА НАШ КАНАЛ И ЧИТАЙТЕ НАС В TELEGRAM!
