Наш веб-сайт использует файлы cookie, чтобы предоставить вам возможность просматривать релевантную информацию. Прежде чем продолжить использование нашего веб-сайта, вы соглашаетесь и принимаете нашу политику использования файлов cookie и конфиденциальность.
– Савик, здравствуйте. Я хочу традиционный вопрос задать: какое самое важное событие на этой неделе было, на ваш взгляд?
– Здравствуйте, Леся. Было несколько важных событий на этой неделе. Я хочу выделить два события. Первое – это вердикт Окружного суда Гааги по MH17. И даже не то, что три человека получили пожизненное, среди них Гиркин. Я думаю, что очень правильно прокомментировал это событие Христо Грозев. Он сказал, что даже не ожидал, что суд напрямую укажет на Кремль. Поэтому суд обязал прокуроров все же расследовать дальше и называть имена генералов, которые отдавали приказы. Конечно, "Бук" не мог оказаться на территории Украины без ведома самых-самых высоких чинов. Там может фигурировать Сурков, который в то время руководил так называемой "русской весной". Там может оказаться Шойгу. И, конечно же, там может оказаться Путин. Таким образом, это очень важное событие. Мы начинаем рассматривать войну уже в контексте восьми лет. Это российская агрессия с той или иной интенсивностью. Сейчас она достигла максимума. Но в момент сбития Boeing тоже был кульминационный момент.
Второе событие, которое я считаю важным, – это запись казни [российского заключенного, завербованного в ЧВК "Вагнер"] Евгения Нужина. Он был обменян и казнен [боевиками "Вагнера] очень жестоко. Осудили и казнили не государство, не суд, а Пригожин лично вместе со своими сообщниками. Это говорит еще раз, что Россия как государство – это настоящий fail state. Я опускаю моменты обмена... Это имеет значение, я не отрицаю, но я говорю о факте казни. О том, что Пригожин демонстративно показал, что имеет право и суда, и палача.
– Кувалдой на видео человеку разбивают голову. И это не первая такая казнь. Это, в принципе, почерк вагнеровцев. Российские юристы, которые несколько лет занимаются такими делами, рассказывают, что это происходит на протяжении многих лет. Еще в сеть попала якобы беседа Пригожина с Бастрыкиным, которая состоялась после того, как в сеть слили это видео. Бастрыкин не то что предъявил претензию, что они ужас творят, а спросил: "А чего это попало в публичный доступ?" На что Пригожин послал его, бросил трубку и сказал: "Не звони сюда больше"...
– Да. Нам об этом один источник сообщил. Это может быть так, это может быть не так. Но в том, что отношение Пригожина к самому себе и власти такое, нет никакого сомнения. Он это показывает, выступая перед зеками, показывает публичной казнью. Пригожин занял очень четкую позицию. Явно его поддерживает Путин. Потому что без поддержки Путина этого бы не могло быть в данный момент. Когда Путин совершенно ослабнет, физически или политически, тогда Пригожин может выйти как самостоятельный игрок на арену и попытаться захватить свое пространство. Во что я не очень верю, но это возможно... Люди же в 1917-м не верили, что придут большевики, что Троцкий решит – и у Ленина даже выхода не будет. Пригожин, конечно, и в пятки не годится лидерам большевиков, но тем не менее у него сегодня такая роль, такая сила, такая власть, потому что, естественно, Путин ему развязывает руки. Зачем Путин это делает? Это загадка.
– А зачем?
– А я не знаю. Возможно, это очень своеобразная месть генералам. А чего им так мстить? Они что, проиграли войну? Бог ты мой, ты ее затеял, ты все это начал, ты в какой-то момент даже, говорят, планировал у карты, стрелочки рисовал, ты сказал "ни шагу назад" по Херсону, ты надеялся на парад на Крещатике... И при чем тут, в конце концов, генералы? Да, я понимаю, что я говорю какие-то вещи, которые не имеют отношения к логике Путина. Путин может думать совсем иначе. Но, так сказать, я сейчас выставляю Пригожина как инструмент: "Эта кувалда у меня в руках – и я бью по головам генералов этой кувалдой". Но как-то меня не сильно это убеждает. Я думаю, что Путин радикализирует ситуацию в стране и понимает, что рано или поздно (и скорее рано, чем поздно) этот инструмент придется использовать против своих граждан. Пригожин ему понадобится. Как Рошфор был нужен кардиналу в "Трех мушкетерах", если хотите. Он в этой роли.
– Савик, Владимир Осечкин в одном из интервью недавно сказал, что, по его информации, Пригожин вагнеровцев, особенно новых, пропускает через детектор лжи, спрашивая: "Готовы ли вы открыть огонь на поражение в центре Москвы?" О чем это может говорить? О том, что Пригожин планирует переворот или, наоборот, защиту Путина от тех, кто придет его сносить?
– Я думаю, скорее второе, чем первое. Потому что, еще раз возвращаясь к теме переворота, это сложно. Надо договориться с главами регионов, получить поддержку как минимум большинства из них... Это как ГКЧП. Они вышли на пресс-конференцию и внезапно у Янаева руки тряслись. Переворот – сложная вещь. Я думаю, если вдруг что-то возникнет, какое-то движение против Путина, Нацгвардия с этим не справится. Пригожин более надежный.
– И кадыровцы не справятся?
– Ой, Леся, кадыровцы – это такая история... Помните обращение Кадырова, в котором он говорит, что это священная война, он обращается к кавказцам: "Я своих сыновей пошлю на смерть, на эту священную войну. И вы должны своих послать". И все это он говорит с закрытыми глазами. Мне пришлось работать в очень многих исламских странах. В Афганистане, Чаде, Таджикистане... Не буду все перечислять. Я ни разу не видел священника, который обращается к верующим с закрытыми глазами. Когда ты обращаешься с призывом к священной войне и у тебя глаза закрыты – это какой-то нонсенс. Если он пытается выступить в роли лидера Северного Кавказа, если он чувствует, что ситуация может повернуться так, что ему придется Северный Кавказ держать как бы своей территорией, потому что Россия будет трещать по швам, то он не может быть лидером Северного Кавказа. Даже закрытые глаза это показывают. Я даже его не понимаю: неужели он не чувствует, как к нему относятся ингуши, дагестанцы, кабардино-балкарцы? Я не отношусь к Кадырову как к фактору, который может сыграть какую-то роль в определении того, кто будет в Москве удерживать власть. И если Путин считает, что его бойцы его защитят, то Путин очень глубоко ошибается.
– Савик, хочу вернуться к приговору по делу крушения Boeing, где Гиркин и еще два человека получили пожизненные сроки. Воистину исторический приговор. Насколько легко и быстро ведут ниточки на самый верх от Гиркина и компании в этом деле к самому Путину? С 2014 года мы очень подробно обсуждали это дело со многими экспертами, в том числе с Христо Грозевым, который внес фантастический вклад в этот приговор, и они говорят, что это дело с юридической точки зрения является самым легким, чтобы добраться до Путина. Условно говоря, в деле Boeing ему легче оказаться на скамье подсудимых, чем по любым другим вопросам (хотя мы обсуждали это еще до полномасштабного российского вторжения в Украину). Как вы считаете?
– Нужны свидетели, какие-то документы. Но я думаю, что Путин документов такого рода не подписывает. Он вообще не любит документы подписывать. А решения принимает с большим трудом. Но я думаю, что он, конечно же, несет главную ответственность за сбитие Boeing и за гибель 298 человек. Что касается того, легко ли это будет... Я не считаю, что это будет легко. Потому что тут нужны такие свидетели, которые находились рядом, либо необходимо, чтобы он сам признал эту вину. Думаю, что Путина легко посадить на скамью подсудимых за его статью от 2021 года. За то, что "Украины нет". Мы бы посадили на скамью подсудимых Гитлера и спросили у него: "Это был твой план освобождения человечества от евреев?" Он бы сказал: "Нет, это не мой план. Это Эйхман придумал". Взяли бы его книгу Mein Kampf – далеко ходить не надо – и показали: "Ты же написал. Это же был твой главный лозунг". Вот, господин Путин, ты это написал. Потом все твои придворные это повторяли в том или ином виде. Ты сказал, что страны Украина нет и народа Украины нет, и, в принципе, они не должны существовать, ты начал войну под лозунгом демилитаризации, денацификации. Никакой нормальный человек в это не поверит, потому что этого нет и быть не может. А то, что ты призвал уничтожить страну и ее народ, – ты это сам подписал. Я считаю, это и есть вердикт Путину.
Проблема в том, что западная цивилизация и люди, которые верят в такие простые вещи, как свобода, как открытое выражение мнения, как ответственность, не применяют насилие, не делают то, что не по закону, но с другой стороны, мы люди свободные, передвигаемся свободно, выбираем наших партнеров свободно, мы не чувствуем себя ограниченными… Как это защитить? Потому что огромная страна, Российская Федерация, считает нас всех содомистами. Они готовы нам объявить "священную" войну... Она уже и антисатанистская, скоро будет антисодомистская война. Как нам от этого защититься? Они понимают только силу. Мы пока пытаемся какими-то аргументами. Да, Украина воюет, воюет отважно, принося в жертву себя и своих детей. Украина жертвует кровью. Украина получает военную помощь. Политики, представители нашей цивилизации, все время клеймят Россию, призывают ее к прекращению огня, но все это не работает. Мы еще не выработали механизма, как защититься от варваров. Поэтому я говорю: нету другого выхода. Только силу эти люди понимают. Бессмысленно с ними вести какие-то переговоры. Бессмысленно нам с вами пригласить в эфир Соловьева, Симоньян, Скабееву и пытаться с ними поговорить. Это же невозможно, нереально. То же самое – говорить с Путиным.
– Да они не знают, что такое "честно" и "искренне". Последний раз было "честно" и "искренне" в детском саду, в лучшем случае.
– Да и то сомневаюсь. Это люди, которые за деньги готовы на все. Они защищают мракобесие, они и есть мракобесы. Они оболванивают народ, и Путин – это человек, с которым мы уже никогда не найдем общего языка. Исключено. Это только в морду.
– Конечно в морду. Вы аналогию привели правильную: это как Гитлер и евреи. Нашли бы они общий язык, если бы Гитлер не вынужден был застрелиться? Нет. Потому что Гитлер своей целью "решение еврейского вопроса". А у Путина есть идея "решения украинского вопроса". Он же чистый нацист.
– Да, правильно. Нет никакой позиции, где можно какие-то